Карл Линней [1975, худож. В. Бескаравайный] - Вера Михайловна Корсунская

площадью несколько более пятидесяти тысяч квадратных километров, по богатству видов растений значительно превосходит таких колоссов по размерам территории и количеству населения, как США с Аляской и Канада, вместе взятых. Считают, что около одной трети видов растений мира произрастает в юго-восточной Азии.

Поразительным разнообразием отличаются флоры Бразилии, Кордильер, Центральной Америки, Южной Африки, в Европе — средиземноморских стран. А северные страны при их обширных территориях сравнительно бедны по видовому составу.

Но как ничтожна доля этих богатств, используемая человеком. В мировом растениеводстве широкое распространение в земледелии получили, говорит известный советский ученый-селекционер, академик Н. В. Цицин, «всего 15–20 основных зерновых и технических растений». Какая-то доля известна как садовые, огородные и декоративные растения. Человек возделывает в настоящее время около 7 % всей суши. Общее число культурных видов, не считая декоративных растений, выдающийся русский ученый академик Н. И. Вавилов определяет в 1500–1600 названий. Легко понять, какие неисчислимые сокровища еще не вошли в культуру даже из числа изученных двухсот тысяч видов.

У нас в Советском Союзе учеными описано 18 тысяч видов, и только около одного процента их используется в народном хозяйстве. На родных просторах еще ждут человека зеленые россыпи дикорастущих растений. Нужны поиски и поиски среди них пригодных к введению в культуру…

…Через год Линней подарил отечеству, может быть, еще более значимый подарок, какого в мире не знали. По крайней мере, он так оценивает вышедшую в 1747 году «Шведскую фауну»: «Это — фауна наиболее значительная из всех, что видел мир раньше. Это результат бесконечного труда и исключительной энергии по сбору множества животных и особенно насекомых».

Действительно, эта сводка известных тогда видов животных поражает своей полнотой. Зоология изобиловала баснями и нелепостями, которым верили люди, занимавшиеся этой наукой. «Гамбургское чудо» не было единственным в своем роде.

Нелепые фантастические представления о природе считались истиной и поддерживались церковью.

«Смотрите на мои жалкие останки и старайтесь покаяться в грехах, чтобы и вас не постигла такая же, как меня, печальная участь!» Это изречение, которому в подлиннике придана стихотворная форма, принадлежит известному геологу XVIII века Шейхцеру, описавшему скелет «нераскаявшегося» грешника, свидетеля всемирного потопа. «Бог сохранил в земле, — говорил Шейхцер, — его кости в назидание всем ныне живущим грешникам».

Прошло сто лет, и ученый Кювье определил, что этот скелет принадлежал гигантской саламандре.

В земле иногда находили очень крупные кости. Чьи?

— Святого Христофора, — говорили об одних, — он был огромного роста.

В других случаях находки относили к скелетам библейских великанов, Гога и Магога. В Италии такие кости носили в религиозных процессиях, а в Вене хранили в одном старинном соборе в качестве священной реликвии. Позднее узнали, что эти кости принадлежали когда-то жившим на земле крупным животным.

Находили и более мелкие кости; иногда попадались странные предметы, по форме напоминавшие разных животных; случалось найти в глине или другой породе явственные отпечатки частей растения, животного.

«Что это?» — думали люди. Предлагались различные объяснения. Не черновая ли проба творца? Бог, прежде чем создать все живущее, совершал пробы творений, отобрав потом из них лучшие.

Особенное смущение вызывали морские раковины, находимые на высоких горах. Как они могли попасть из моря на такую высоту? Один ответ: во время всемирного потопа, залившего всю землю.

Находимые остатки часто были сходны с живущими теперь животными. Ученые собирали их и пытались дать ответ на вопрос, что же это такое.

— Может быть, — раздавались голоса, — это окаменевшие остатки вымерших животных?

— Нет, — утверждали другие, — то просто игра природы, самой Земли!

Все эти ошибки происходили вследствие недостаточного знания анатомии животных, человека и живучести библейских легенд о сотворении мира богом.

Подобно тому, что сделал Линней в ботанике, он выполнил и в зоологии. Перестроил классификацию, установил новые роды, отделил виды от разновидностей и дал простые названия видам.

Особенно полной переработке подвергся отдел насекомых; он даже исследовал, на каких растениях они живут. Теперь намного облегчались исследования последующих зоологов. Путь для них был расчищен.

И в зоологии Линней основывался на внешнем виде животных. Анатомия, индивидуальное развитие животного были ему мало и даже совсем незнакомы. Но, во всяком случае, Швеция узнала теперь свой животный мир благодаря Линнею.

В области медицины он оставил заметный след, особенно в фармакологии. Здесь также все было темно, перепутано и содержало немало небылиц о чудодейственных качествах лекарств, приготовляемых из растений. Линней написал учебное руководство, которое стало классическим, как своего рода универсальное пособие по медицине. Из него можно было узнать о лекарственных растениях и медикаментах, получаемых из них; указания, как эти растения выращивать; как действуют лекарства, как их применять, каковы дозы при тех или иных болезнях и, наконец, перечень болезней и чем их лечить. Эта книга — «Вещества медицинские» — очень любопытна тем, что Линней приводит в систему и болезни: «Болезни должны быть узнаваемы по их проявлениям и соответственно расположены в классы, отряды, роды и виды так же, как растения, животные и минералы».

Часы и календарь Флоры

С детства наблюдая за растениями, Линней отметил у них некоторые жизненные явления, которые привлекли его внимание повторяющейся закономерностью.

Вот светлеет небо, ночь убирает свои покровы, и первые лучи сначала робко, потом все смелее, потом мощным потоком льются на пробужденную землю. С лучами солнца у многих растений поднимаются склоненные на ночь цветки. Раскрываются венчики, радуя глаз свежестью лепестков.

— Просыпаются от ночного сна. Как люди, одни встают раньше других. Проснулся голубой цикорий. Он спит до четырех — пяти часов. Одуванчик проснется часом позже, а с ним и белый вьюнок. К семи часам выглянет из обвертки осот.

Многие годы Линней видел, что пробуждение цветка у разных растений происходит приблизительно в одни и те же часы. И это верно. В Германии одно растение, хрустальную травку, немцы прозвали «полуденный цветок». Лентяйка, она раскрывает свои лепестки только к одиннадцати часам, а другой вид этого же растения просыпается еще позднее. Над ним в Германии смеются: «Послеполуденный цветок».

Многие растения, словно отдыхая, закрывают в жаркие часы дня венчики и чашечки, и стебельки дремлют, покачивая цветком. И уж, вероятно, все замечали, как желто-золотой ковер цветущего одуванчика и лютика на весенней лужайке блекнет после полудня. Одуванчик утром желтыми лучами язычковых цветков смотрел в небо. Во второй половине дня он припрятал их под обверткой. Лютик сжал лакированный венчик.

Есть растения, которые распускают венчик цветка только вечером, даже ночью.

Кактус — царица ночи — только в сумерки распускает благоухающий цветок, серебристый снаружи и отделанный золотом внутри, и к утру… отцветает.

— Отдыхают, спят